Доброго дня! Сегодня я хочу поведать вам об аромате, воплощающем в себе одно из чудес света.
Конечно же всем мы наслышаны и начитаны о семи чудесах света, среди которых Висячие Сады Семирамиды.
Минутка исторического экскурса. Думаю, многих увлекают диковинные названия духов и любопытно узнать что за неведомые тайны оно хранит.
В далеком-далеком 605 году до н.э. могущественные правители Вавилонии и Мидии, разгромившие Ассирию, порешили накрепко связать свои дипломатические отношения в лучших традициях прошлых лет — связать священными узами брака своих детей.
Навуходоносор 2, после смерти отца ставший правителем Вавилонии, знавший о тоске своей любимой Амиты по красочной родине, славящейся говорящими, бегущими вдаль ручейками, раскидистыми изумрудными лесами и благоуханием дурманящих цветов, приказал созвать лучших архитекторов государства и воссоздать Малую Мидию в Вавилонии. Оазис среди пыли и серости болотистого Вавилона состоял из четырех террас, находящихся на возвышенности, усыпанной плодородным слоем земли, на котором прекрасно произрастали плодоносящие раскидистые деревья и диковинные, для данных мест, цветы. Вода для полива, разбитого на безжизненной земле, сада подавалась из реки Евфрат. Дивный благоуханный сад, как дань любви, одаривал Мидийскую принцессу прохладой и представлял собой усладу для глаз среди равнинного душного Вавилона.
Да, это вновь аромат, восхваляющий любовь. Мне кажется, что он воссоздает не саму принцессу во всей ее красе, а именно любовь мужчины к женщине и желание сделать ее мир краше, проявляя заботу, теплоту. Это не страстная «любовь»-порыв, а любовь нежная, ласковая, как к ребенку.
Узнала я об аромате совершенно случайно, из уст творческой личности, поклонницы редкостных ароматов, и потеряла покой, но мое рвение к знакомству с ним было намеренно замедленным, чтоб испытать вдоволь жажды перед вкушением тайны, что таится в этой «чернильнице».
В нём нет ничего эксцентричного, его красоту не нужно принимать, смысл его не нужно обдумывать. Сокровище перед вами, как на ладони. Духи в масле, для наслаждения которыми необходимо извлечь стеклянную палочку из флакона и наблюдать, как драгоценные капли эликсира стекают с нее и растворяются на вашей коже, немедленно источая аромат при соприкосновении с пульсирующими точками. Игра света и тени, дня и ночи. Ноты удивительным образом сочетаясь, воссоздают плотную завесу иссиня-черного ночного неба и одновременно светящихся лучей.
Пленительная глубокая гурманика, теплая, с легким пряным кориандром и пудровым какао — оттенком. Да, он сладостный и тягучий, текстурный, «слоистый». И если это пралине, то ручной работы с таящимся внутри миндальным орехом, но эту конфету не хочется съесть, а лишь только вдыхать её волнительный аромат, настолько он искусен. И что удивительно, при соприкосновении с водой отчетливее слышатся цветочные мотивы, а с ярким горящим лучом — древесная сладость и плотность.
Не могу не отметить аромат похожего настроения — Elixir Charnel Gourmand Coquin Guerlain.
Аромат- подкрадывающаяся сладкая истома, в котором можно утонуть в ленивом танце под мелодию Erik Satie – 6 gnossiennes. Взмах руки, сердцебиение, медленный поворот головы, взмах ресниц, а дальше, как в забытьи.
В нём нет ярко выраженного длинного шлейфа, он возвращается совершенно неожиданно, когда вы поправляете волосы или рукав платья, медленно погружаетесь в сон и вдруг просыпаетесь от этого крадущегося и настигающего вас мурлыкающего аромата и боле не в ваших силах уснуть. Точнее, он не покидает вас. Стойкость выше всяких похвал.
Прогулка по осеннему беззаботному живописному Онфлеру вдоль фахверковых домов, плотно прижатых друг к другу, будто нуждающихся в теплых объятиях друг друга. Необыкновенная атмосфера здешних мест побуждала творить великих импрессионистов и талантливых музыкантов: учителя Клода Моне — Эжена Будена, самого гения, новатора музыкального искусства — Эрика Сати. Побродив в старинных гаванях порта, интуитивно забрели в музей последнего, где жизненно необходимо, созерцая прекрасные образы, слушать ясные мелодии композитора, дабы лучше понять их природу, либо хотя бы чуточку приблизиться к ее пониманию.
Это уходящее, сюда хочется возвращаться, здесь все иначе.
Мои образы таковы. В них мало чего от Востока, точнее, нет ничего вовсе. Что-то удивительно ускользающее, но чье присутствие всегда ощущается рядом. Свет и тень, мирно соседствующие друг с другом, закатные краски, золотые переливы на ветхих крышах домов.
Guy Orlando Rose — Notre Dame de Grace, Honfleur
«From the Dining Room Window»,1910, Private Collection
